Эжен
Смерть Юкио Мисимы
Смерть Юкио Мисимы
Смирно, генерал, не вставайте с кресла
Я ведь не один, и я очень зол.
Через час прибудут войска и пресса,
Так что не дурите и спрячьте ствол.
Меч в руке поэта – дурная примета
Но до сей поры мне в игре везло.
Я на этот век налагаю вето,
Ибо надоело его мурло.
Нет, генерал, я не смешон,
Я просто пользуюсь моментом подходящим:
Время вращения листвы и беспокойства птичьих стай.
Богом оставлен, я молюсь на знамя с чем-то восходящим…
Но я-то знаю, кто герой моих грез:
Тэнно хэйка бандзай!
Я хотел иного, но где иное?
Почему живу, и чья в том вина?
Белый цвет – не только цвет снега и зноя,
Алый – не единственно цвет вина.
Сорок лет я ждал – и зерно созрело,
Поздно бить в набат и командовать «Стой!»
Вырвались из ран заржавевшие стрелы,
Очи отворил Себастьян святой.
Он, озорник, всему виной,
и стыдно мне, что я не понял это сразу.
Ну, так взломай грудную клеть и сердце бедное бросай,
Словно гранату, в небеса! Вперед, сыны Аматэрасу,
Кто не любил, пусть остается в живых.
Тэнно хэйка бандзай!
Я любил его предсмертные стоны
Презирая тех, кто дожил до ста
Я давил на газ и мчался под сто, но
Он ко мне был глух, он любил Христа.
Ну, так в бой, солдаты, да здравствует смута,
Даже пешка может срубить ферзя.
Плакать и бояться боли немудро,
А глупцам и трусам на небо нельзя.
Каждому, кто умрет со мной
Я дам знамение, надежнее надежных:
Раны любимого – узри, и ты найдешь ворота в рай.
Меч вдохновенья моего, ты столько лет пылился в ножнах…
Нездешний мученик, проклятый плейбой --
Тэнно хэйка бандзай!
Что со мной сегодня? Вроде не старый,
А в глазах танцует красная муть.
Занавес! Массовка внизу устала
И актер охрип, и котурны жмут.
Да, мой генерал, мятежа не будет
Порвалась прогнившая нить времен…
Гибель-госпожа поцелуем разбудит
Юношу, влюбленного в собственный сон.
И возбудится падший дух
Любимой Родины, увидев кровь героя.
И слезы всех богов земли прольются золотым дождем.
Миг --- и вместилище страданий я стальным ключом открою,
И надломятся стрелы, коими к стволу
был Себастьян пригвожден.
И вложит он свои персты
В мою огромную, раззявленную рану.
И поцелует он мои от слез распухшие глаза.
И я уйду от всех от вас, уйду к святому Себастьяну,
Черкнув три слова на скрижалях небес:
«Тэнно хэйка бандзай».
